Красный кролик - Страница 215

К оглавлению

215

— Я тоже сидел в кабинете в центральном управлении.

— Насколько мне известно, вы офицер связи?

Кивок.

— Да, я работал в отделе связи.

Но тут Зайцев, судя по всему, сообразил, что важную информацию надо сообщать не в салоне машины, и резко умолк.

Райан его понял. У него тоже было что сказать, но не сейчас, поэтому он счел решение русского перебежчика справедливым.


Путешествие прошло гладко. Хадсон успел выкурить четыре сигары, Райан — шесть сигарет, и наконец, машина подъехала к небольшому городку Сурго.

Райан ожидал увидеть что-нибудь более значительное. На самом деле Сурго представлял собой лишь два ряда зданий, вытянувшихся вдоль шоссе. В городке не было даже заправочной станции, не говоря уж про круглосуточный торговый центр. Хадсон свернул с шоссе на грунтовую дорогу, и через три минуты фары высветили впереди силуэт грузовика. Райан разглядел, что это была большая «Татра» с кузовом, крытым черным брезентом. Рядом с машиной курили двое мужчин. Обогнув грузовик, Хадсон поставил «Ягуар» за каким-то убогим сараем в нескольких ярдах. Выйдя из машины, он подал остальным знак сделать то же самое.

Райан направился следом за английским разведчиком к двоим мужчинам. Подойдя к старшему из них, Хадсон пожал ему руку.

— Привет, Иштван. Рад, что вы нас уже ждете.

— Привет, Энди. Ночка сегодня выдалась тихая. Кто твои друзья?

— Это мистер Райан. А там — семейство Сомерсетов. Нам нужно переправиться через границу, — объяснил Хадсон.

— Хорошо, — согласился Ковач. — Познакомься, это Яни. Сегодня он у меня водитель. Энди, ты поедешь в кабине с нами. Остальным придется забраться в кузов. Идемте, — сказал он, показывая дорогу.

К заднему борту грузовика была прикреплена лесенка. Забравшись в кузов первым, Райан, нагнувшись, подхватил девочку — он вспомнил, что ее звали Светланой, — а затем помог подняться отцу и матери. Джек увидел, что кузов наполовину заполнен большими картонными коробками, наверное, из-под видеомагнитофонов венгерского производства.

Ковач тоже заглянул в кузов.

— Здесь все говорят по-английски? — спросил он. Все дружно закивали. — До границы совсем близко, чуть больше пяти километров. Вам придется спрятаться в эти коробки. Пожалуйста, ведите себя очень тихо. Это очень важно. Вы всё поняли? Никакого шума.

Ответом Ковачу снова стали дружные кивки. Он обратил внимание, что мужчина — определенно, не англичанин, — переводит своей жене. Затем он взял на руки ребенка. Убедившись, что груз спрятан, Ковач закрыл задний борт и вернулся к кабине.

— И за все это пять тысяч немецких марок? — спросил он.

— Совершенно верно, — подтвердил Хадсон.

— Мне следовало бы запросить больше, но я человек нежадный, — усмехнулся Иштван.

— Ты верный товарищ, друг мой, — заверил его Хадсон, на мгновение пожалев о том, что у него за поясом нет пистолета.

Мощный двигатель «Татры» ожил с натужным ревом, и грузовик, резко дернувшись с места, выехал обратно на шоссе. Яни с трудом крутил большое, расположенное практически горизонтально рулевое колесо.

Дорога до границы оказалась совсем недолгой.

Чему был очень рад Райан, скорчившийся в три погибели в картонной коробке в кузове. Ему оставалось только догадываться, что чувствуют русские, затаившиеся словно неродившиеся младенцы в жутком чреве, рядом с которым стоит заряженная пушка.

Райан даже побоялся выкурить напоследок еще одну сигарету, опасаясь, что кто-нибудь учует в сильном зловонии выхлопов дизельного двигателя запах табачного дыма — хотя это было маловероятно.

— Итак, Иштван, — спросил сидевший в кабине Хадсон Ковача, — какой у нас алгоритм?

— Сам увидишь. Как правило, мы ездим ночью. Так более — как бы это сказать — драматично? Со здешними пограничниками я знаком уже много лет. С капитаном Ласло Будаем приятно иметь дело. У него есть жена и маленькая дочка, и он всегда ждет подарка для своей Зоськи. Сегодня я его не разочарую, — пообещал Ковач, показывая бумажный сверток.

Ярко освещенный контрольно-пропускной пограничный пункт был виден километра за три, и, слава богу, в такой поздний ночной час движения на дороге почти не было. Яни спокойно подъехал к посту, сбросил скорость и, повинуясь приказу рядового-пограничника, остановил грузовик.

— Капитан Будай на месте? — тотчас же спросил Ковач. — У меня для него кое-что имеется.

Сходив в караульное помещение, рядовой вернулся с офицером.

— Ласло! Как тебе дежурится в такую холодную ночь? — воскликнул по-венгерски Ковач, спрыгивая из кабины с бумажным свертком в руках.

— Иштван, что я могу сказать, ночные дежурства всегда утомительны, — ответил моложавый капитан.

— Как поживает твоя маленькая Зоська, здорова ли?

— На следующей неделе у нее день рождения. Ей исполнится пять лет.

— Как замечательно! — обрадовался контрабандист, протягивая пограничнику пакет. — Подаришь ей вот это.

«Этим» была пара желтых с красным кроссовок «Рибок» с застежками-"липучками".

— Какая прелесть! — с искренним восхищением произнес капитан Будай. Он достал кроссовки, чтобы лучше разглядеть их в свете фонаря. Такому подарку будет рада любая девочка на свете, и Ласло был так счастлив, как через четыре дня будет счастлива его дочь. — Ну, что везешь сегодня?

— Ничего существенного. Зато утром я буду закупать товар в Белграде. Тебе ничего не нужно?

— Моей жене хотелось бы достать кассеты к магнитофону, который ты привез ей в прошлом месяце.

Самое поразительное качество капитана Будая заключалось в том, что он не страдал чрезмерной алчностью. В этом состояла одна из причин, по которым Ковач предпочитал пересекать границу именно в его дежурство.

215